«Его величество живот». Рассказ.

Я и Тюрин сидели в кафетерии «Селигер». Мой приятель расправлялся со второй порцией свиных отбивных. Из простуженного динамика неслась песня, преисполненная гастрономического лиризма: «Я жду тебя, ты приходи и поцелуй мне подари, а я приготовлю тебе такой шашлык, что ты проглотишь свой язык».

— Шикарная песня,—сказал Тюрин. — Будит мысль и зовет…

— Куда? — поинтересовался я.

— К столу, разумеется. — Тюрин рассмеялся. — Вообще в последнее время радио передает роскошные песни на темы общественного питания. — И он напел: — «Люблю я макароны, хотя невеста их моя не любит». Теперь обрати внимание на припев: «Посыплешь черным перцем, посыплешь тертым сыром и все зальешь вином!»

— Не слишком ли ты увлекаешься этой стороной нашей жизни? — перебил я.

— Не скрою, люблю поесть, — сказал он, нежно поглаживая ладонями намечающийся живот. — А разве ты не любишь?

— Я не проповедую аскетизма в пище, но держу себя, так сказать, в рамках…

— Эх ты, человек в рамке! Если не пить, не есть и за девушками не ухаживать, зачем же небо коптить?!

На этом обывательском рефрене мы закончили нашу беседу.

Я встретил Тюрина через год. Он еще больше раздался в ширину, живот его сильно выпирал из пиджака.

— Человеку в рамке — привет! — прокричал он. — Как живешь-прозябаешь? Ничего? Я тоже в порядке. Женился. Приходи, угостим пирогами. Моя жена умопомрачительные пироги на стол мечет. А торты? Феерия! Сказка! Тысяча и одна ночь!

— Как-нибудь загляну…

— Я читал в газете, что в Люксембурге ежегодно проводится конкурс на лучшую домохозяйку. Идеальная жена должна уметь приготовить хороший обед, испечь пирог, торт и прочее. Послать бы туда мою Тоську! Она бы запросто вырвала у них победу!

Из него били гейзеры радости и оптимизма. Он весь светился изнутри. Тюрин обнял меня за плечи.

— Заходи, дорогой, не пожалеешь!.. А-аа, совсем забыл, ты же за фигурой следишь, как балерина. На какой нынче диете сидишь? Овощной, фруктовой или без затей жуешь одну капусту, как заяц?

Это предположение вызвало у него припадок идиотического веселья. Тюрина буквально скрючило от смеха.

— Небось, утром еще зарядку делаешь? — спросил он, отдышавшись.

— Делаю, — почему-то смутился я.

— Физкультурой себя изнуряешь? Так и знал! Ну, давай, давай! Слыхал анекдот про физкультуру? Одного такого чудика, как ты, спрашивают: «Зачем вы занимаетесь физкультурой?» Он отвечает: «Чтобы умереть здоровым!» — Тюрин захохотал, лицо его стало багровым, он повалился на скамью…

Третья наша встреча состоялась через два года. Тюрин заглянул ко мне. Сначала послышалось тяжелое сопение, затем показался живот, вместительный, как холодильник «ЗИЛ». Следом за животом появился его владелец.

— Шел мимо, решил проведать, — сказал он. — А ты мало изменился. Разве что немного похудел…

— А тебя разнесло! — безжалостно констатировал я.

— Чистый вес — девяносто пять кило! — сообщил он, впрочем, без особого энтузиазма.

— Многовато, — сказал я. — Это при твоем-то росте!

— Я не актер. Героев-любовников не играю. Мне талия не нужна. А чувствую себя хорошо. Правда, одышка появилась…

— Плюнь на одышку, — в тон ответил я. — Ты ведь не легкоатлет. С шестом не прыгаешь…

— Не до прыжков, — сознался он. — Ходить быстро не могу. Пяток килограммов скинуть не мешало бы, — неожиданно заключил он. — Ты сейчас на какой диете?

— Ни на какой. Просто стараюсь не переедать. Осторожен с сахаром, с жирами… И, как говорил Остап Бендер, не делаю из еды культа…

— Рассказывай, так я и поверил, — обиделся Тюрин. — Не хочешь поделиться с товарищем диетой. Тайну из этого делаешь. Ну валяй, засекречивай. Тоже мне «почтовый ящик»!

— Ты какой-то раздражительный стал, — начал было я.

Он ничего не ответил, толкнул животом дверь и выбрался из комнаты.

Прошло еще несколько лет. Случай свел меня с Тюриным в одном учреждении. Завидя меня, он остановился посреди коридора. Тюрин заполнил собой все пространство от стены до стены. Чтобы не мешать движению, мы прошли в буфет. Я взял сосиски и бисквитик к чаю.

Тюрин осуждающе посмотрел на меня.

— Пирожные жуешь, — сказал он. — Ты что, за литературой не следишь? Сахар теперь — враг номер один. — Он вздохнул и не без зависти добавил: — С такой талией, как у тебя, можно и не читать статьи диетологов.

— Ты сегодня какой-то не солнечный, — сказал я.

— Будешь солнечным, — хмуро отозвался он. — Недавно из санатория приехал. Скинул там со страшными мучениями шесть килограммов, а дома за неделю уже набрал полтора!

— Итого в наличии?

— Сто восемь! — Стон, зародившийся где-то в недрах жировых отложений его организма, вырвался наружу. — И все из-за Тоськи. Некультурная женщина: жарит, варит, печет, будто на полк солдат!

— Насколько мне помнится, ты хотел ее послать в Люксембург на конкурс идеальных жен.

— Смеешься, да? А мне не до смеха! Все время борюсь с собой. Один голос говорит: «Не ходи на кухню, не открывай холодильник». Другой шепчет: «Открой, попробуй, откуси». А почему? — Тюрин понизил голос. — Он требует. И вот ведь какое гнусное дело: чем больше ешь, тем он больше требует! Никак его не насытишь. Прорва!

Тюрин говорил о своем животе с неприкрытой ненавистью, будто он был живым существом.

— Видишь, он уже до подбородка дошел! Задушит, проклятый! Ах, да о чем толковать!

Тюрин тяжело поднялся со стула. Он двинулся к выходу мелкими шажками, широко расставляя ноги. Он шел, отдуваясь, как паровоз, влекущий в гору тяжеловесный состав. Он нес впереди себя, как крест, как сущее наказание, его величество живот!

Журнал «Здоровье», № 2 / 1974 г., с. 28—29.